Государь, Царь и Великий Князь всея Руси
Годы жизни: 1552-1612
Предшественник: Лжедмитрий I
Преемник: Владислав Сигизмундович
Род: Шуйские
Отец: Иван Андреевич Шуйский
Супруги: Михайловна Репнина, Буйносова-Ростовская Мария Петровна
Дети: Анна, Анастасия
Царь Василий Шуйский 1606-1610
Анатолий Чигалейчик
Из всех царей Василий Шуйский,
Был неудачник по судьбе,
Как тень Бориса Годунова,
Весь негатив привлёк к себе.
Кто из царей от места казни,
Вступил торжественно на трон?
Василий вновь на Лобном месте,
Теперь царём провозглашён.
Колокола, литавры, слёзы
Внушали русским людям грёзы.
Василий жаждал всем добра,
И вот пришла его пора.
Василий маленького роста,
Широк в плечах и толстоват,
Глазами был подслеповат,
Его за ум волхвом считали,
За род известный уважали.
Он править стал, как Годунов,
Служить услал своих врагов
По самым дальним городам,
Вернул Нагих на зло врагам,
Потом из Углича в столицу,
Младенца Дмитрия привёз,
И Марфу Царь довёл до слёз,
Она прощения просила,
И церковь ей грехи простила.
Потом из Сретенской могилы,
С семьёй Бориса извлекли,
И в Лавре Сергия священной,
Их вновь по- царски погребли.
А через месяц новый Дмитрий
В Путивле древнем объявился,
Князь Шаховской вруном пленился,
Признать царём его решился,
Но кто сей новый самозванец?
Какой - то польский оборванец,
Был выше прежнего, чернявый,
И как цыган - весьма кудрявый,
Густые брови, плоский нос,
На польcком чушь казакам нёс,
И тем не менее, повсюду,
Он на Руси стал сеять смуту.
А тут свои враги явились,
Болотников да Ляпунов,
Коломну ночью захватили,
И громогласно заявили,
Что Шуйский свергнут и при том,
В Москве Илейке быть царём.
По городам пронёсся слух,
Илейка вовсе не пастух,
Он сын Ирины с Феодором
И люди верят этим вздорам.
И вот к Болотникову в Тулу
Илейка с войском поспешил,
А Шуйский с верными войсками
Кремль тульский быстро окружил.
И ниже города плотиной
Реку Упу загородил,
А в результате сей затеи,
Он город Тулу затопил.
Болотников на милость сдался,
Но жить в Каргополь помещён,
Его там тайно утопили,
Илейку воины схватили,
И самозванца допросили,
Потом повесили его
И Шаховского своего.
Вернулся Шуйский из похода,
И стал героем для народа,
Ему уж шесть десятков лет.
А он любовью не согрет,
И вдруг царь в январе женился,
Марией юной он прельстился,
В пылу любовной всё забыл,
И праздно время проводил,
А тут второй Лжедмитрий прёт,
Под Болховым бояр он ждёт,
Василий укреплял Москву,
Гонцы доносят вдруг ему,
Вор в Тушино остановился.
Тут Шуйский снова вдохновился,
Но наступать, пока не стал,
Чего он в это время ждал?
Враг укреплялся. Ян Сапега,
Литовцев тысяч семь привёл,
Речь о решительной атаке,
С Рожинским гетманом повёл,
А гетман хитро выжидал,
Вестей от Сизигмунда ждал,
Тогда Саппега отделился,
Решился Лавру захватить,
Монахи Лавру отстояли,
Тут правду все в Москве узнали,
Сам Сизигмунд прозваньем Ваза,
Решился взять Москву зараза.
В Рязани братья Ляпуновы
Захарий - пьяница и плут,
Второй воинственный Прокопий,
Его в Зарайске очень чтут.
В Москву Захарий заявился,
С поляками договорился:
«Мы свергнем Шуйского с престола,
Вы сдайте Тушинского вора,
На трон посадим Владислава,
Двум государствам станет слава».
И Шуйского арестовали,
Жить в Чудов монастырь сослали,
А вот поляки самозванца,
Тогда боярам не отдали.
Смоленск полякам не сдавался,
Тогда Жолкевский догадался,
В стан Сизигмунда под Смоленском,
Доставить Шуйского Царя,
Но Шуйский умным был не зря.
Он королю не поклонился.
Его величие и гордость
Души не сломленная твёрдость,
Поляков очень удивила
И над Россией без Царя,
Зажглась кровавая заря.
А зимним утром спозаранку,
Вдруг в Тушино переполох,
Сбежал в Калугу самозванец,
Разведал польский он подвох.
Маринка мщенья испугалась,
И к мужу на конях умчалась,
Теперь известно, как Маринка
Устроила свой новый брак,
Но всё пошло опять не так.
Лжедмитрий убежал в Калугу,
Поближе к казакам и югу,
Оставив в Тушино Марину,
Стал снова вербовать дружину.
Касимовский Ураз - Магмед
Боярам тайно шлёт ответ,
Что он готов Москве служить,
Но как прощенье заслужить?
А сын родной Ураз - Магмеда,
Всё самозванцу рассказал,
А тот своим полякам верным
Убить Магмета приказал.
Был у Магмеда верный стражник
Арслан Урусов удалец,
И на охоте самозванцу,
Пришёл от верного слуги конец!
Его Арслан в лесу убил,
И голову мечом срубил,
Потом с ногаями подался
В степные южные края,
А на Руси случилась смута,
Взошла кровавая заря.
Василий Шуйский
Андрей Дмитрук
Кучка сторонников Шуйского, без Земского собора, «выкрикнула» его на Красной площади на
царство.
Иллюстрированный исторический словарь
На Красной площади толпа хмельная
Вопит и свищет, удержу не зная:
«Князь Шуйский - наш законный государь!
Даёшь Василья! Будет всё, как встарь,
При нём: богаты хлебом мужики,
Смирны холопы, рубежи крепки!
Да, Шуйский, да!..»
А за Москвою-градом,
С кремлёвскою стеной почти что рядом
Деревни мрут, разграблены давно, -
И знать им, полумёртвым, не дано,
Что на Москве от имени народа
Царя провозгласила кучка сброда.
Дин-дон! Сверкают купола, искрясь.
Во храм Успенья важно входит князь,
И чернь, пылая купленной отвагой,
Сквернит собор «народною» присягой…
Но кто же сей?
При Грозном шутовал,
Чем избежал и плахи, и опал;
Пел кочетом, изрядно хрюкал хрюшкой,
Быв на последней царской свадьбе дружкой…
Из Шуйских лишь Василья одного
Борис не тронул. Более того,
Годил он Годунову очень кстати:
Весь розыск о царевиче-дитяти,
Невинно убиенном, наш герой
Повёл такою путаной тропой,
Что вышло: сам-де в приступе падучей
Себя зарезал отрок невезучий!
А дальше было пуще.
Польский глянец
Стал наводить беспечный Самозванец
На Русь святую…
Что ж Василий-князь?
Среди панов беспечно веселясь,
Опять на царской свадьбе в высшем чине,
Кричит «Сто лят!» красавице Марине…
Вот он пред россиянами твердит,
Что не царевич в Угличе убит,
А так себе, попович завалящий;
Что сел в Кремле Димитрий настоящий,
Сын Грозного, надежда московитов;
И, в общем… виват Речи Посполитой!
Но это - днём…
А ночью - свет лампад;
Кружок боярский в тишине палат.
Брады содвинув, мыслят: как им быть,
Ловчее Лжедимитрия свалить?..
Василий - первый в заговоре. Чуток,
Он видит, что столице не до шуток,
Что скоро не толпа, не сброд, - народ
Власть у поляков с боем отберёт.
Чем ждать и пасть - встать надо во главе!..
…Набат. Ручьями кровь. Мятеж в Москве!
Уж Самозванец, мёртвый и нагой,
В потешной харе, с шутовской дудой,
На Лобном месте брошен…
И героем
Выходит Шуйский перед ратным строем.
Он держит речь: «Сограждане! Позор,
Что вора мы терпели до сих пор!
Вот верная, с печатями, бумага:
Дурачил нас простой чернец, бродяга,
Отрепьев Гришка, - быть ему в аду!
Отныне - гласность. Тайны - на виду:
Был в Угличе убит Иоаннов сын,
Димитрий подлинный.
Борис один,
Опричник, тать, безродная собака,
В убийстве этом виноват, однако!
Святых отцов я слышал словеса:
Творит покойный отрок чудеса.
Молившись у царевичева гроба,
Слепой, глухой, - вдруг исцелились оба!..
Конец всем смутам! Радуйся, земля!
Мы, Рюриковичи, снова у руля.
Отныне милосердно станем править,
Святую Русь хранить и Бога славить…»
Дин-дон - весёлый, громкий перезвон.
Под здравицы садится царь на трон.
И не наёмным, - сотням москвичей
Уж виден свет из царственных очей,
И тысячам мерещится, увы,
Сияние вкруг царственной главы…
Молчит Господь. Знать русским не пора,
Что наступает тёмная пора;
Что князь, к верхам пробравшийся хитро,
Теперь откроет всем своё нутро.
Подобно Иоанну, будет яр,
Ссылая в глушь обобранных бояр, -
Да лишь без Иоаннова ума,
В делах державных ценного весьма,
Да лишь без Иоанновых трудов,
Крепивших Русь пред натиском врагов…
Он будет скуп. Не по рассудку рьян,
Взнуздает Шуйский до крови крестьян,
И царство опояшут мятежи;
Болотникова грозные ножи
Взовьются роем, жаля и разя…
Полякам вновь откроется стезя;
Казаки лавой вломятся во двор
И Тушинский к Москве подступит вор,
И царские полки уступят силе, -
И гнев Москвы шатнёт твой трон, Василий!
Миг истины!
Не платные кликуши,
Не голь, готовая развесить уши,
Не стаи одураченных юнцов, -
Ряды суровых завтрашних бойцов,
Подспудно ждущих Минина с Пожарским,
Заполнят Кремль.
Не веря басням царским,
В ничтожестве мессию не узрев,
Наёмных стражей разом одолев,
Сорвут венец - и в довершенье краха
Напялят на тебя клобук монаха…
Ещё позору большему бывать;
Ещё ты будешь руку целовать
В Варшаве крулю Сигизмунду…
Плен -
Вот твой удел; забвение и тлен.
Ну, а пока - дин-дон, дин-дон, дин-дон!
Черны деревни. Мрак со всех сторон.
И смутным временам, отметим с грустью,
Ещё стоять над мученицей Русью…
Василий Шуйский и Иван Болотников
Годы жизни: 1552-1612
Предшественник: Лжедмитрий I
Преемник: Владислав Сигизмундович
Род: Шуйские
Отец: Иван Андреевич Шуйский
Супруги: Михайловна Репнина, Буйносова-Ростовская Мария Петровна
Дети: Анна, Анастасия
Царь Василий Шуйский 1606-1610
Анатолий Чигалейчик
Из всех царей Василий Шуйский,
Был неудачник по судьбе,
Как тень Бориса Годунова,
Весь негатив привлёк к себе.
Кто из царей от места казни,
Вступил торжественно на трон?
Василий вновь на Лобном месте,
Теперь царём провозглашён.
Колокола, литавры, слёзы
Внушали русским людям грёзы.
Василий жаждал всем добра,
И вот пришла его пора.
Василий маленького роста,
Широк в плечах и толстоват,
Глазами был подслеповат,
Его за ум волхвом считали,
За род известный уважали.
Он править стал, как Годунов,
Служить услал своих врагов
По самым дальним городам,
Вернул Нагих на зло врагам,
Потом из Углича в столицу,
Младенца Дмитрия привёз,
И Марфу Царь довёл до слёз,
Она прощения просила,
И церковь ей грехи простила.
Потом из Сретенской могилы,
С семьёй Бориса извлекли,
И в Лавре Сергия священной,
Их вновь по- царски погребли.
А через месяц новый Дмитрий
В Путивле древнем объявился,
Князь Шаховской вруном пленился,
Признать царём его решился,
Но кто сей новый самозванец?
Какой - то польский оборванец,
Был выше прежнего, чернявый,
И как цыган - весьма кудрявый,
Густые брови, плоский нос,
На польcком чушь казакам нёс,
И тем не менее, повсюду,
Он на Руси стал сеять смуту.
А тут свои враги явились,
Болотников да Ляпунов,
Коломну ночью захватили,
И громогласно заявили,
Что Шуйский свергнут и при том,
В Москве Илейке быть царём.
По городам пронёсся слух,
Илейка вовсе не пастух,
Он сын Ирины с Феодором
И люди верят этим вздорам.
И вот к Болотникову в Тулу
Илейка с войском поспешил,
А Шуйский с верными войсками
Кремль тульский быстро окружил.
И ниже города плотиной
Реку Упу загородил,
А в результате сей затеи,
Он город Тулу затопил.
Болотников на милость сдался,
Но жить в Каргополь помещён,
Его там тайно утопили,
Илейку воины схватили,
И самозванца допросили,
Потом повесили его
И Шаховского своего.
Вернулся Шуйский из похода,
И стал героем для народа,
Ему уж шесть десятков лет.
А он любовью не согрет,
И вдруг царь в январе женился,
Марией юной он прельстился,
В пылу любовной всё забыл,
И праздно время проводил,
А тут второй Лжедмитрий прёт,
Под Болховым бояр он ждёт,
Василий укреплял Москву,
Гонцы доносят вдруг ему,
Вор в Тушино остановился.
Тут Шуйский снова вдохновился,
Но наступать, пока не стал,
Чего он в это время ждал?
Враг укреплялся. Ян Сапега,
Литовцев тысяч семь привёл,
Речь о решительной атаке,
С Рожинским гетманом повёл,
А гетман хитро выжидал,
Вестей от Сизигмунда ждал,
Тогда Саппега отделился,
Решился Лавру захватить,
Монахи Лавру отстояли,
Тут правду все в Москве узнали,
Сам Сизигмунд прозваньем Ваза,
Решился взять Москву зараза.
В Рязани братья Ляпуновы
Захарий - пьяница и плут,
Второй воинственный Прокопий,
Его в Зарайске очень чтут.
В Москву Захарий заявился,
С поляками договорился:
«Мы свергнем Шуйского с престола,
Вы сдайте Тушинского вора,
На трон посадим Владислава,
Двум государствам станет слава».
И Шуйского арестовали,
Жить в Чудов монастырь сослали,
А вот поляки самозванца,
Тогда боярам не отдали.
Смоленск полякам не сдавался,
Тогда Жолкевский догадался,
В стан Сизигмунда под Смоленском,
Доставить Шуйского Царя,
Но Шуйский умным был не зря.
Он королю не поклонился.
Его величие и гордость
Души не сломленная твёрдость,
Поляков очень удивила
И над Россией без Царя,
Зажглась кровавая заря.
А зимним утром спозаранку,
Вдруг в Тушино переполох,
Сбежал в Калугу самозванец,
Разведал польский он подвох.
Маринка мщенья испугалась,
И к мужу на конях умчалась,
Теперь известно, как Маринка
Устроила свой новый брак,
Но всё пошло опять не так.
Лжедмитрий убежал в Калугу,
Поближе к казакам и югу,
Оставив в Тушино Марину,
Стал снова вербовать дружину.
Касимовский Ураз - Магмед
Боярам тайно шлёт ответ,
Что он готов Москве служить,
Но как прощенье заслужить?
А сын родной Ураз - Магмеда,
Всё самозванцу рассказал,
А тот своим полякам верным
Убить Магмета приказал.
Был у Магмеда верный стражник
Арслан Урусов удалец,
И на охоте самозванцу,
Пришёл от верного слуги конец!
Его Арслан в лесу убил,
И голову мечом срубил,
Потом с ногаями подался
В степные южные края,
А на Руси случилась смута,
Взошла кровавая заря.
21сентября 1610 года в Москву вошли поляки, якобы защитить жителей от самозванца. Они заняли кремль, Китай - город, Белый - город, заняли все укрепления и стали ждать в Москву Сизигмунда. Шуйского в Варшаве поместили в замок, где он умер 12 сентября 1612 года. Чтобы увековечить своё торжество, Сизигмунд воздвиг Щуйскому мраморный монумент с эпитафией, написанной самим королём. Прах Шуйского поляки вернули на родину
Василий Шуйский
Андрей Дмитрук
Кучка сторонников Шуйского, без Земского собора, «выкрикнула» его на Красной площади на
царство.
Иллюстрированный исторический словарь
На Красной площади толпа хмельная
Вопит и свищет, удержу не зная:
«Князь Шуйский - наш законный государь!
Даёшь Василья! Будет всё, как встарь,
При нём: богаты хлебом мужики,
Смирны холопы, рубежи крепки!
Да, Шуйский, да!..»
А за Москвою-градом,
С кремлёвскою стеной почти что рядом
Деревни мрут, разграблены давно, -
И знать им, полумёртвым, не дано,
Что на Москве от имени народа
Царя провозгласила кучка сброда.
Дин-дон! Сверкают купола, искрясь.
Во храм Успенья важно входит князь,
И чернь, пылая купленной отвагой,
Сквернит собор «народною» присягой…
Но кто же сей?
При Грозном шутовал,
Чем избежал и плахи, и опал;
Пел кочетом, изрядно хрюкал хрюшкой,
Быв на последней царской свадьбе дружкой…
Из Шуйских лишь Василья одного
Борис не тронул. Более того,
Годил он Годунову очень кстати:
Весь розыск о царевиче-дитяти,
Невинно убиенном, наш герой
Повёл такою путаной тропой,
Что вышло: сам-де в приступе падучей
Себя зарезал отрок невезучий!
А дальше было пуще.
Польский глянец
Стал наводить беспечный Самозванец
На Русь святую…
Что ж Василий-князь?
Среди панов беспечно веселясь,
Опять на царской свадьбе в высшем чине,
Кричит «Сто лят!» красавице Марине…
Вот он пред россиянами твердит,
Что не царевич в Угличе убит,
А так себе, попович завалящий;
Что сел в Кремле Димитрий настоящий,
Сын Грозного, надежда московитов;
И, в общем… виват Речи Посполитой!
Но это - днём…
А ночью - свет лампад;
Кружок боярский в тишине палат.
Брады содвинув, мыслят: как им быть,
Ловчее Лжедимитрия свалить?..
Василий - первый в заговоре. Чуток,
Он видит, что столице не до шуток,
Что скоро не толпа, не сброд, - народ
Власть у поляков с боем отберёт.
Чем ждать и пасть - встать надо во главе!..
…Набат. Ручьями кровь. Мятеж в Москве!
Уж Самозванец, мёртвый и нагой,
В потешной харе, с шутовской дудой,
На Лобном месте брошен…
И героем
Выходит Шуйский перед ратным строем.
Он держит речь: «Сограждане! Позор,
Что вора мы терпели до сих пор!
Вот верная, с печатями, бумага:
Дурачил нас простой чернец, бродяга,
Отрепьев Гришка, - быть ему в аду!
Отныне - гласность. Тайны - на виду:
Был в Угличе убит Иоаннов сын,
Димитрий подлинный.
Борис один,
Опричник, тать, безродная собака,
В убийстве этом виноват, однако!
Святых отцов я слышал словеса:
Творит покойный отрок чудеса.
Молившись у царевичева гроба,
Слепой, глухой, - вдруг исцелились оба!..
Конец всем смутам! Радуйся, земля!
Мы, Рюриковичи, снова у руля.
Отныне милосердно станем править,
Святую Русь хранить и Бога славить…»
Дин-дон - весёлый, громкий перезвон.
Под здравицы садится царь на трон.
И не наёмным, - сотням москвичей
Уж виден свет из царственных очей,
И тысячам мерещится, увы,
Сияние вкруг царственной главы…
Молчит Господь. Знать русским не пора,
Что наступает тёмная пора;
Что князь, к верхам пробравшийся хитро,
Теперь откроет всем своё нутро.
Подобно Иоанну, будет яр,
Ссылая в глушь обобранных бояр, -
Да лишь без Иоаннова ума,
В делах державных ценного весьма,
Да лишь без Иоанновых трудов,
Крепивших Русь пред натиском врагов…
Он будет скуп. Не по рассудку рьян,
Взнуздает Шуйский до крови крестьян,
И царство опояшут мятежи;
Болотникова грозные ножи
Взовьются роем, жаля и разя…
Полякам вновь откроется стезя;
Казаки лавой вломятся во двор
И Тушинский к Москве подступит вор,
И царские полки уступят силе, -
И гнев Москвы шатнёт твой трон, Василий!
Миг истины!
Не платные кликуши,
Не голь, готовая развесить уши,
Не стаи одураченных юнцов, -
Ряды суровых завтрашних бойцов,
Подспудно ждущих Минина с Пожарским,
Заполнят Кремль.
Не веря басням царским,
В ничтожестве мессию не узрев,
Наёмных стражей разом одолев,
Сорвут венец - и в довершенье краха
Напялят на тебя клобук монаха…
Ещё позору большему бывать;
Ещё ты будешь руку целовать
В Варшаве крулю Сигизмунду…
Плен -
Вот твой удел; забвение и тлен.
Ну, а пока - дин-дон, дин-дон, дин-дон!
Черны деревни. Мрак со всех сторон.
И смутным временам, отметим с грустью,
Ещё стоять над мученицей Русью…
Василий Шуйский и Иван Болотников
Иван Есаулков
Хотя он немощен и стар,
И с философией холуйской,
По изъявлению бояр
Царём стал князь Василий Шуйский.
Завистник старый и хитрец,
Он к трону царскому стремился,
Плёл заговоры... Наконец,
Князь на престоле очутился:
Земельных не было раздач,
Сведенье счётов шло по-свойски,
И много было неудач
В борьбе с Болотникова войском.
Но разногласья начались
Среди повстанцев, к сожаленью,
А неудачи все слились
В решающее пораженье.
И не сносили головы,
И лишь немногие, в испуге
Спасаясь, из-под стен Москвы,
Бежали к Туле и Калуге.
А там повстанцы вновь громят
В сражениях двух царских братьев,
Которые идут подряд
К Калуге с собранною ратью.
Но в Туле царские войска
Отряд повстанцев осадили,
И помогла ещё река –
Её здесь перегородили.
Пошел царь на прямой обман:
Поверив лживым обещаньям,
Капитулировал Иван –
На том и кончилось восстанье.
Царь обещанье не сдержал:
Сперва Ивана ослепили,
Потом, чтоб он не убежал,
Его и вовсе утопили.
Но власть свою не удержал
В руках лукавый царь Василий –
Был свергнут и за жизнь дрожал...
Его постригли... но простили.
Царствование Василия Шуйского. 1606 - 1608 г
Тамара Швыдкова 2
Избрание венсеносца судят строго,
Ибо он наследник от Бога!
Шуйский венцом успокоил ковы,
Мог быть вторым Годуновым.
Кто с места казни выходит на трон,
- За Отечество и веру страдал он!
Славился разумом думного мужа,
Книжные сведения знал не хуже.
Взор суровый, озабочен делом,
Малого роста и толстый телом.
Чрезмерно скуп в обычаях строгих,
Ласкою покорил людей многих.
Недоверчивый и легковерный,
И корыстолюбивый безмерно.
Россиян новостью покорил тогда,
- Ни кого не казнить, без суда!
У преступников не отнимать именья,
Отдавать все женам, без сомнения!
В изветах требовать явных улик,
Клеветников пресекать вмиг!
Православие хранитель царской воли,
Так есть, так было дотоле!
Митрополит Новгородский и синклит служили,
Корону Мономаха на голову Василия возложили.
Михаила Салтыкова и Бельского от власти удалили,
Всех, не угодных царю, сановников казнили!
Безмолвие - тайный враг,
Опасной ненависти знак!
Рождалась неуверенность пристрастия,
В частой смене царской власти!
Своевольство народа и шаткость ума,
И не удержанных наглостей тьма!
В шестьдесят лет старость одиночества
Рождала беспокойство и пророчества!
Царь остановился, в смятении дум,
Возле царства необычный шум!
Появился царедворец враз,
В этот смутный час!
Он поднял взгляд в небо,
Без робости и гнева.
- Вижу ваш умысел и желание к блуду,
Если я не угоден, противиться не буду!
Он кинул царский жезл и снял венец,
Ищите другого царя, наконец!
Если я царь, мятежники трепещите,
Если не угоден, другого ищите!
- Ты наш законный государь,
И всей России царь!
В толпе 5 крамольников схватили,
Всех граждан мирно отпустили.
Столица утихла до времени
- Тяжелая ноша бремени!
Распускали слухи, что Дмитрий живой,
И скоро вернется на трон свой.
Слух тревожил московский народ,
Пресекать ли это, иль наоборот?
Чернь верила своим ушам,
Любви к добру и мятежам.
Готова менять царей, как прежде,
Искала лучшего в надежде.
Шаховский желел в столице волнения,
Готов идти на престол, без сомнения.
Бунт кипел, остервенение возрастало,
Рать изменников усиливаться стала!
Князья за власть старались умереть,
Но горсть изменников не одолеть!
Василий ждал раскаяния на месте,
Но у безумцев не хватило чести!
Духовники три дня молились,
А люди три дня постились.
Клятвою друг друга обязали,
Безумцев усмиряли и терзали!
Болотников - и снова перемена,
Везде видна открытая измена!
Мятежники старались овладеть Москвой,
Царь утешался надеждой и тоской.
Болотников не служил обещаниям Василия,
Вместо помощи, оказал насилие!
Василий, опытный в бренном деле,
Хранил ум и силу духа в теле!
Царские воеводы обнажили мечи,
Бродяги бились днем и в ночи!
В Серпухове рассеялись казаки,
Присягнули Василию, забияки.
Царь вступил с ними в дружбу,
Принял всех на царскую службу.
Болотников в Калугу убежал,
Как укрепиться? - Соображал.
На легковерных действовал беглец,
Но правда обнажилась, наконец!
Новые шайки зашли в Тулу,
Не видно конца разгулу!
Войско злодеев в Калугу пошли,
И возмущения до Сибири дошли!
Василий в нравственности народ убеждал,
Как мудрый стратег рассуждал.
Мятежников предупреждал,
И решительной битвы ждал!
Звал в Москву патриарха Иова,
Хотел слышать решительное слово.
У патриаршего места, как инок стоял,
Смирение и святость России показал.
Именем Божьим молвил Иов,
О живых и мертвых много добрых слов.
Христолюбивое воинство вниманием удостоил,
Души клятвопреступников успокоил.
-Да насладится Россия счастьем тишины,
- Молитвы Иова всюду слышны.
Тяжкие узы клятвы опали,
И люди радоваться стали!
Умилостивил небо Иов,
И скончался после слов.
Царские воеводы из пушек стреляли,
И укрепления Калуги разбивали!
Взорвал укрепленную гору,
Болотников в ту пору.
Он боялся не смерти, а осады,
И бесился от досады!
В битве кровью обливался,
День и ночь сражался!
Во многих городах шло сражение,
И к злодеям пришло поражение!
Разбежались по разным местам,
Астрахань взбунтовалась там!
За 160 верст от Москвы решалась судьба царства,
Великого Русского государства!
Не мечом, а голодом победу утвердили,
И Болотникова победили!
Взрывами пороха еще продолжали сражаться,
Теснимые не хотели сдаваться.
Много добрых воинов полегло,
Хуже робости были измена и зло!
Шуйский колебался на престоле,
Ослушников предали царской воле.
К Тулу царская дружина пошла,
И кровопролитная схватка произошла!
- Смерть или победа! - Дружина кричали.
На третий день мятежников взяли!
Царь поставил сложные задачи,
- Жалеть людей, опасаться неудачи!
Скопище мятежников в южной России,
Польское войско добавило силы.
Им навстречу выходили,
Хлеб и соль преподносили.
Перед шатром царя, в полном параде
Болотников просил у царя о пощаде
Василий, утомленный злодейством скверным,
Пытался стать отцом примерным...
Василий Шуйский. 1607 -1609 г
Тамара Швыдкова 2
Междоусобная война в России пылала,
Калуга снова упорство показала!
Василию Шуйскому не доверяли,
Кроме Дмитрия, Царя не знали!
Зимней осадой войска утомляли,
Донские казаки царя умоляли,
Прибыть в Калугу в стан врага,
Им каждая минута была дорога!
Устрашенные воеводы в Москву убежали,
Часть мятежников к самозванцу сбежали.
Наглый обманщик был в бездействии,
И дружинников Литвы задействовал!
Осужденный беглец ремеслом грабитель,
Семь тысяч ляхов собрал предводитель.
Еще тысячу казаков россиян,
Нанес городу Брянску изъян!
Осадил Брянск, но взять не мог,
Город от голода изнемог!
Донские казаки поддержку не давали,
Царские воеводы бродягу одолевали!
Без хлеба люди жили в насилии,
Со слезами помощь просили!
Река льдом покрылась вскоре,
Народ терзали зло и горе!
Литвинов в реку кинулся на коне,
Другие тоже кинулись в броне.
- Надо в воде продержаться,
Лучше умереть, чем сдаться!
Под выстрелами плыли, разгребая лед,
Каждый стремился только вперед!
Неприятель двинулся в Орел тогда,
Не имея надежды взять города.
- Судьба Всевышнего настоятельница ума,
Страшный суд свершится, коль грехов тьма!
Бог спас меня от беззаконий, царство возвратил,
Злодеев наших покарает, а нам прибавит сил!
Самозванец зимовал а Орле спокойно,
Сигизмунд вел себя не пристойно.
Рать Московская, знаменитая именами,
Действовала за глубокими снегами!
Разбила наголову пана Лисовского.
Мятежника и злодея бесовского!
Самозванец к Москве приближался,
Волхов уже Лжедмитрию сдался.
Ожидали власти к перемене,
И склоняли бояр к измене!
Самозванец Москву возбуждать старался,
Чтобы Василий добровольно сдался.
Под защитой крестьян много шума было,
Войско, верное царю, город окружило!
Царь жалел народ, и являл перемену,
Самозванец надеялся на народную измену!
С Литовскими послами мир возобновили,
Мир желали все, но не сохранили.
Долго длился разговор,
И заключили договор.
- Чтобы не жил в доме враг твой,
Ляхов отпустить домой!
- Царям не помогать врагам,
Чтобы не пасть к их ногам!
Мигом показались отряды вокруг,
Самозванец выступил вдруг!
Неожиданная встреча,
- Кровопролитная сеча!
В числе изменников России знатные вельможи,
В малодушии бросили страну и царя тоже!
Не геройство, а стыд за Россию,
Пришлось испытать Василию!
Отечество души предательством заражено,
Сознание воинов и воевод искажено!
В годину опасной печали
Лучшие воеводы молчали!
Многие остались Отечеству верны,
Им вражьи пули не страшны!
Россия на пороге ада,
Спасать Родину надо!
Царь ждал от народа геройства и стыда,
Они спасались бегством, когда пришла беда!
- Если Родину защитить не хотите,
Даю малодушным волю, прочь идите!
Желание свое я не скрою,
Верные останутся со мною!
Воины от царя великодушия ждали,
Кланялись ему и крест целовали.
В горести забыла страна,
- Столица кровью орошена!
Утомленный напряжением сил,
Царь у Бога благоденствия просил!
Ревностно в храме молился,
На малодушие злился!
Гнусные измены продолжались,
И злодейства умножались!
Царю служило христианство земное,
Двоемыслие царя безнадежно больное!
Среди беззаконий ждали перемену,
Верность пока изливала измену!
Иноки сверх ряс одели доспехи,
Их дело стране приносило успехи!
30 тысяч ляхов готовились к бою,
Прихватив изменников- казаков с собою.
У Троицкой лавры рассеялись на склоне,
Ждали момента приступить к обороне.
В общем падении духа, доблесть восставала,
Монашеская обитель против врага вставала!
Злосчастные и больные на земле лежали,
Люди толпами к церкви бежали!
Старцы вокруг пушки расставили,
В духе братства войско представили!
- Не посрамим наш народ и Родину нашу,
За Отечество выпьем смертную чашу!
Святая Троица и мудрое терпение,
Ни днем, ни ночью не умолкало пенье!
Силою лавру не одолеть,
Решили принять смерть!
Бойницы врага крушили,
В плен сдаваться не решили!
Наступали холода,
Надвигалась беда!
Дровосеки ходили в рощу,
С отоплением было проще.
Враги рядом пребывали,
Народ ловили и убивали!
Впереди дышала мрака тень,
Бедствие и гибель каждый день!
Неприятель от стен удалился,
В земляных окопах заключился.
Иссякали силы, душа слабеть стала,
Бедствие и гибель устрашала!
Защитники устрашились,
Нападения участились!
-Боже, не дай сгинуть нам,
Православным сынам!
50 человек в день умирали,
Копать могилы еле успевали.
Стон и вой стоял воочию,
Усопших отпевали ночью.
Здоровые качались, как тени,
Жили в изнеможении.
Всюду слышался плач,
В этом виновен палач!
У царя поддержку просили,
Чтобы врага осилить!
- С падением лавры север России падет,
И русское царство пропадет!
Жили надеждой на удачу,
Ни кто не думал о сдаче!
Царь послал 60 казаков и снаряды,
Москва не забыла их, помощи рады!
Народ вдохновляли на битву,
Уста читали молитву!
Свои, нежели иноземные племена,
Россию терзали во все времена!
Сколько твердости в бедствии,
Сколько зла впоследствии?
Потеряно Отечество и душа
- Нравственна язва - и ни шиша!
Израненную страну трудно спасти,
Кто России подскажет пути?
Нет у изменников верности и чести,
Нет милосердия на месте!
Твердые добродетели сокрушены в смерти,
Бросили в реку с крутых берегов, поверьте!
Грудных младенцев из рук матерей вырывали,
На глазах матерей о камни разбивали!
Безжалостно над собственны народом надругались,
Даже ляхи от ужаса содрогались!
Сердце каменное, не смотрит вперед,
С лютой ненавистью губят свой народ!
Нет милосердия, предвидения нет,
Не светит Божественный свет!
Разумные разумных изменой обольщали,
Псов и скот в олтари впускали!
Жилища заселили звери
- Богохульство в полной мере!
Люди людей опасались,
В дебрях и лесах спасались!
Безрассудство нарда - скверные дела,
Птицы клевали человеческие тела!
Собственные варвары имели успех,
Изумляли зверствами всех!
У твердых духом, жизнь отнимали,
Горы могил мучеников принимали!
100 тысяч разбойников грабили страну,
Надежда на спасение уходила ко дну!
Нравственный человек не поймет,
Зачем грубая роскошь, вино и мед?
На бродягу хотят возложить корону,
Польский сейм стремится к трону!
Слышны новые усилия и мятежи,
Русь родная, удаль покажи!
Сигизмунд готов к войне с Россией,
Думал, изнуренную страну осилит.
Воины рассеялись, народ в досаде,
Правительство в бессилии, царь в осаде!
В народных сердцах грусть и тревога,
Остается надеяться только на Бога!
Хотя он немощен и стар,
И с философией холуйской,
По изъявлению бояр
Царём стал князь Василий Шуйский.
Завистник старый и хитрец,
Он к трону царскому стремился,
Плёл заговоры... Наконец,
Князь на престоле очутился:
Земельных не было раздач,
Сведенье счётов шло по-свойски,
И много было неудач
В борьбе с Болотникова войском.
Но разногласья начались
Среди повстанцев, к сожаленью,
А неудачи все слились
В решающее пораженье.
И не сносили головы,
И лишь немногие, в испуге
Спасаясь, из-под стен Москвы,
Бежали к Туле и Калуге.
А там повстанцы вновь громят
В сражениях двух царских братьев,
Которые идут подряд
К Калуге с собранною ратью.
Но в Туле царские войска
Отряд повстанцев осадили,
И помогла ещё река –
Её здесь перегородили.
Пошел царь на прямой обман:
Поверив лживым обещаньям,
Капитулировал Иван –
На том и кончилось восстанье.
Царь обещанье не сдержал:
Сперва Ивана ослепили,
Потом, чтоб он не убежал,
Его и вовсе утопили.
Но власть свою не удержал
В руках лукавый царь Василий –
Был свергнут и за жизнь дрожал...
Его постригли... но простили.
Царствование Василия Шуйского. 1606 - 1608 г
Тамара Швыдкова 2
Избрание венсеносца судят строго,
Ибо он наследник от Бога!
Шуйский венцом успокоил ковы,
Мог быть вторым Годуновым.
Кто с места казни выходит на трон,
- За Отечество и веру страдал он!
Славился разумом думного мужа,
Книжные сведения знал не хуже.
Взор суровый, озабочен делом,
Малого роста и толстый телом.
Чрезмерно скуп в обычаях строгих,
Ласкою покорил людей многих.
Недоверчивый и легковерный,
И корыстолюбивый безмерно.
Россиян новостью покорил тогда,
- Ни кого не казнить, без суда!
У преступников не отнимать именья,
Отдавать все женам, без сомнения!
В изветах требовать явных улик,
Клеветников пресекать вмиг!
Православие хранитель царской воли,
Так есть, так было дотоле!
Митрополит Новгородский и синклит служили,
Корону Мономаха на голову Василия возложили.
Михаила Салтыкова и Бельского от власти удалили,
Всех, не угодных царю, сановников казнили!
Безмолвие - тайный враг,
Опасной ненависти знак!
Рождалась неуверенность пристрастия,
В частой смене царской власти!
Своевольство народа и шаткость ума,
И не удержанных наглостей тьма!
В шестьдесят лет старость одиночества
Рождала беспокойство и пророчества!
Царь остановился, в смятении дум,
Возле царства необычный шум!
Появился царедворец враз,
В этот смутный час!
Он поднял взгляд в небо,
Без робости и гнева.
- Вижу ваш умысел и желание к блуду,
Если я не угоден, противиться не буду!
Он кинул царский жезл и снял венец,
Ищите другого царя, наконец!
Если я царь, мятежники трепещите,
Если не угоден, другого ищите!
- Ты наш законный государь,
И всей России царь!
В толпе 5 крамольников схватили,
Всех граждан мирно отпустили.
Столица утихла до времени
- Тяжелая ноша бремени!
Распускали слухи, что Дмитрий живой,
И скоро вернется на трон свой.
Слух тревожил московский народ,
Пресекать ли это, иль наоборот?
Чернь верила своим ушам,
Любви к добру и мятежам.
Готова менять царей, как прежде,
Искала лучшего в надежде.
Шаховский желел в столице волнения,
Готов идти на престол, без сомнения.
Бунт кипел, остервенение возрастало,
Рать изменников усиливаться стала!
Князья за власть старались умереть,
Но горсть изменников не одолеть!
Василий ждал раскаяния на месте,
Но у безумцев не хватило чести!
Духовники три дня молились,
А люди три дня постились.
Клятвою друг друга обязали,
Безумцев усмиряли и терзали!
Болотников - и снова перемена,
Везде видна открытая измена!
Мятежники старались овладеть Москвой,
Царь утешался надеждой и тоской.
Болотников не служил обещаниям Василия,
Вместо помощи, оказал насилие!
Василий, опытный в бренном деле,
Хранил ум и силу духа в теле!
Царские воеводы обнажили мечи,
Бродяги бились днем и в ночи!
В Серпухове рассеялись казаки,
Присягнули Василию, забияки.
Царь вступил с ними в дружбу,
Принял всех на царскую службу.
Болотников в Калугу убежал,
Как укрепиться? - Соображал.
На легковерных действовал беглец,
Но правда обнажилась, наконец!
Новые шайки зашли в Тулу,
Не видно конца разгулу!
Войско злодеев в Калугу пошли,
И возмущения до Сибири дошли!
Василий в нравственности народ убеждал,
Как мудрый стратег рассуждал.
Мятежников предупреждал,
И решительной битвы ждал!
Звал в Москву патриарха Иова,
Хотел слышать решительное слово.
У патриаршего места, как инок стоял,
Смирение и святость России показал.
Именем Божьим молвил Иов,
О живых и мертвых много добрых слов.
Христолюбивое воинство вниманием удостоил,
Души клятвопреступников успокоил.
-Да насладится Россия счастьем тишины,
- Молитвы Иова всюду слышны.
Тяжкие узы клятвы опали,
И люди радоваться стали!
Умилостивил небо Иов,
И скончался после слов.
Царские воеводы из пушек стреляли,
И укрепления Калуги разбивали!
Взорвал укрепленную гору,
Болотников в ту пору.
Он боялся не смерти, а осады,
И бесился от досады!
В битве кровью обливался,
День и ночь сражался!
Во многих городах шло сражение,
И к злодеям пришло поражение!
Разбежались по разным местам,
Астрахань взбунтовалась там!
За 160 верст от Москвы решалась судьба царства,
Великого Русского государства!
Не мечом, а голодом победу утвердили,
И Болотникова победили!
Взрывами пороха еще продолжали сражаться,
Теснимые не хотели сдаваться.
Много добрых воинов полегло,
Хуже робости были измена и зло!
Шуйский колебался на престоле,
Ослушников предали царской воле.
К Тулу царская дружина пошла,
И кровопролитная схватка произошла!
- Смерть или победа! - Дружина кричали.
На третий день мятежников взяли!
Царь поставил сложные задачи,
- Жалеть людей, опасаться неудачи!
Скопище мятежников в южной России,
Польское войско добавило силы.
Им навстречу выходили,
Хлеб и соль преподносили.
Перед шатром царя, в полном параде
Болотников просил у царя о пощаде
Василий, утомленный злодейством скверным,
Пытался стать отцом примерным...
Василий Шуйский. 1607 -1609 г
Тамара Швыдкова 2
Междоусобная война в России пылала,
Калуга снова упорство показала!
Василию Шуйскому не доверяли,
Кроме Дмитрия, Царя не знали!
Зимней осадой войска утомляли,
Донские казаки царя умоляли,
Прибыть в Калугу в стан врага,
Им каждая минута была дорога!
Устрашенные воеводы в Москву убежали,
Часть мятежников к самозванцу сбежали.
Наглый обманщик был в бездействии,
И дружинников Литвы задействовал!
Осужденный беглец ремеслом грабитель,
Семь тысяч ляхов собрал предводитель.
Еще тысячу казаков россиян,
Нанес городу Брянску изъян!
Осадил Брянск, но взять не мог,
Город от голода изнемог!
Донские казаки поддержку не давали,
Царские воеводы бродягу одолевали!
Без хлеба люди жили в насилии,
Со слезами помощь просили!
Река льдом покрылась вскоре,
Народ терзали зло и горе!
Литвинов в реку кинулся на коне,
Другие тоже кинулись в броне.
- Надо в воде продержаться,
Лучше умереть, чем сдаться!
Под выстрелами плыли, разгребая лед,
Каждый стремился только вперед!
Неприятель двинулся в Орел тогда,
Не имея надежды взять города.
- Судьба Всевышнего настоятельница ума,
Страшный суд свершится, коль грехов тьма!
Бог спас меня от беззаконий, царство возвратил,
Злодеев наших покарает, а нам прибавит сил!
Самозванец зимовал а Орле спокойно,
Сигизмунд вел себя не пристойно.
Рать Московская, знаменитая именами,
Действовала за глубокими снегами!
Разбила наголову пана Лисовского.
Мятежника и злодея бесовского!
Самозванец к Москве приближался,
Волхов уже Лжедмитрию сдался.
Ожидали власти к перемене,
И склоняли бояр к измене!
Самозванец Москву возбуждать старался,
Чтобы Василий добровольно сдался.
Под защитой крестьян много шума было,
Войско, верное царю, город окружило!
Царь жалел народ, и являл перемену,
Самозванец надеялся на народную измену!
С Литовскими послами мир возобновили,
Мир желали все, но не сохранили.
Долго длился разговор,
И заключили договор.
- Чтобы не жил в доме враг твой,
Ляхов отпустить домой!
- Царям не помогать врагам,
Чтобы не пасть к их ногам!
Мигом показались отряды вокруг,
Самозванец выступил вдруг!
Неожиданная встреча,
- Кровопролитная сеча!
В числе изменников России знатные вельможи,
В малодушии бросили страну и царя тоже!
Не геройство, а стыд за Россию,
Пришлось испытать Василию!
Отечество души предательством заражено,
Сознание воинов и воевод искажено!
В годину опасной печали
Лучшие воеводы молчали!
Многие остались Отечеству верны,
Им вражьи пули не страшны!
Россия на пороге ада,
Спасать Родину надо!
Царь ждал от народа геройства и стыда,
Они спасались бегством, когда пришла беда!
- Если Родину защитить не хотите,
Даю малодушным волю, прочь идите!
Желание свое я не скрою,
Верные останутся со мною!
Воины от царя великодушия ждали,
Кланялись ему и крест целовали.
В горести забыла страна,
- Столица кровью орошена!
Утомленный напряжением сил,
Царь у Бога благоденствия просил!
Ревностно в храме молился,
На малодушие злился!
Гнусные измены продолжались,
И злодейства умножались!
Царю служило христианство земное,
Двоемыслие царя безнадежно больное!
Среди беззаконий ждали перемену,
Верность пока изливала измену!
Иноки сверх ряс одели доспехи,
Их дело стране приносило успехи!
30 тысяч ляхов готовились к бою,
Прихватив изменников- казаков с собою.
У Троицкой лавры рассеялись на склоне,
Ждали момента приступить к обороне.
В общем падении духа, доблесть восставала,
Монашеская обитель против врага вставала!
Злосчастные и больные на земле лежали,
Люди толпами к церкви бежали!
Старцы вокруг пушки расставили,
В духе братства войско представили!
- Не посрамим наш народ и Родину нашу,
За Отечество выпьем смертную чашу!
Святая Троица и мудрое терпение,
Ни днем, ни ночью не умолкало пенье!
Силою лавру не одолеть,
Решили принять смерть!
Бойницы врага крушили,
В плен сдаваться не решили!
Наступали холода,
Надвигалась беда!
Дровосеки ходили в рощу,
С отоплением было проще.
Враги рядом пребывали,
Народ ловили и убивали!
Впереди дышала мрака тень,
Бедствие и гибель каждый день!
Неприятель от стен удалился,
В земляных окопах заключился.
Иссякали силы, душа слабеть стала,
Бедствие и гибель устрашала!
Защитники устрашились,
Нападения участились!
-Боже, не дай сгинуть нам,
Православным сынам!
50 человек в день умирали,
Копать могилы еле успевали.
Стон и вой стоял воочию,
Усопших отпевали ночью.
Здоровые качались, как тени,
Жили в изнеможении.
Всюду слышался плач,
В этом виновен палач!
У царя поддержку просили,
Чтобы врага осилить!
- С падением лавры север России падет,
И русское царство пропадет!
Жили надеждой на удачу,
Ни кто не думал о сдаче!
Царь послал 60 казаков и снаряды,
Москва не забыла их, помощи рады!
Народ вдохновляли на битву,
Уста читали молитву!
Свои, нежели иноземные племена,
Россию терзали во все времена!
Сколько твердости в бедствии,
Сколько зла впоследствии?
Потеряно Отечество и душа
- Нравственна язва - и ни шиша!
Израненную страну трудно спасти,
Кто России подскажет пути?
Нет у изменников верности и чести,
Нет милосердия на месте!
Твердые добродетели сокрушены в смерти,
Бросили в реку с крутых берегов, поверьте!
Грудных младенцев из рук матерей вырывали,
На глазах матерей о камни разбивали!
Безжалостно над собственны народом надругались,
Даже ляхи от ужаса содрогались!
Сердце каменное, не смотрит вперед,
С лютой ненавистью губят свой народ!
Нет милосердия, предвидения нет,
Не светит Божественный свет!
Разумные разумных изменой обольщали,
Псов и скот в олтари впускали!
Жилища заселили звери
- Богохульство в полной мере!
Люди людей опасались,
В дебрях и лесах спасались!
Безрассудство нарда - скверные дела,
Птицы клевали человеческие тела!
Собственные варвары имели успех,
Изумляли зверствами всех!
У твердых духом, жизнь отнимали,
Горы могил мучеников принимали!
100 тысяч разбойников грабили страну,
Надежда на спасение уходила ко дну!
Нравственный человек не поймет,
Зачем грубая роскошь, вино и мед?
На бродягу хотят возложить корону,
Польский сейм стремится к трону!
Слышны новые усилия и мятежи,
Русь родная, удаль покажи!
Сигизмунд готов к войне с Россией,
Думал, изнуренную страну осилит.
Воины рассеялись, народ в досаде,
Правительство в бессилии, царь в осаде!
В народных сердцах грусть и тревога,
Остается надеяться только на Бога!